Журналистов сажают по статье для рэкетиров из 1990-х на фоне смешных сроков за жестокие преступления. Способен ли был кто-то из нас вообразить, что можно убить десятки людей и отделаться 3,5 годами колонии? Именно столько получили торговцы левым спиртом по делу об отравлении напитком «Мистер Сидр».
Сроки у них заметно меньше, чем, например, у авторов и администраторов телеграм-каналов, осужденных за вымогательство у высокопоставленных лиц. К судам вопросов не много – судят по закону, но Думе пора бы разобраться с соразмерностью наказаний совершенным деяниям.
В конце февраля суд в Самаре вынес на удивление гуманные приговоры участникам хищения 6 тыс. литров метилового спирта – бывшему силовику Ивану Гребенкину и двум его подельникам – Алексею и Дмитрию Егоровым. Похищенный метиловый спирт под видом этилового был перепродан предпринимателю Анару Гусейнову, организовавшему в Самарской области производства напитка «Мистер Сидр». От употребления этого суррогата в нескольких субъектах РФ погибло более 40 человек, и еще 180 получили серьезное отравление. И вот, виновники массовой трагедии получили следующее наказание: Ивану Гребенкину суд назначил 3,5 года колонии общего режима, Алексею Егорову – 3 года 3 месяца колонии общего режима, Дмитрию Егорову – 3,5 года колонии строгого режима. Анар Гусейнов пока еще находится под стражей в ожидании своего приговора, вины за собой он не признает.
Случай этот вряд ли можно считать уникальным. Суды действуют по закону, а тот, как известно, несовершенен. Приведем еще один не менее шокирующий пример. 4 марта в Челябинской области прозвучал приговор в отношении 19-летнего бойца ММА Рустама Байжуменова, который был признан виновным в причинении смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК РФ). В сентябре в ходе бытового конфликта он ударом сломал гортань 37-летнему участнику СВО Максиму Никитину. Погибший – бывший сотрудник уголовного розыска, прошедший через командировки на Северный Кавказ и имевший государственные награды. У Никитина осталась жена и двое маленьких детей. Байжуменов получил 18 месяцев ограничения свободы и был освобожден в зале суда.
Для сравнения: осужденные по «делу телеграмщиц» Ольга Архарова и Александра Баязитова получили реальные сроки: 4,5 и 5 лет заключения соответственно. Прокурор и вовсе запрашивал для них 14 и 13 лет колонии, хотя сам потерпевший по этому делу – топ-менеджер одного из государственных банков – просил суд назначить Баязитовой и Архаровой условие сроки и отказался от возмещения морального ущерба со стороны подсудимых.
Как «быков» в кожаных куртках…
Читатель может предположить, что у жесткой позиции прокурора должно быть какое-то рациональное объяснение. Конечно, оно есть. Александру Баязитову и Ольгу Архарову судили по ч. 3 ст. 163 УК РФ (вымогательство в особо крупном размере, совершенное группой лиц). Казалось бы, разумно полагать, что эта статья из 90х предназначена для противодействия браткам, которые возили бизнесменов в лес в багажниках и вели «переговоры» о передаче им чужого имущества при помощи раскаленных паяльников.
Дела по ч. 3 ст. 163 УК РФ были возбуждены и расследованы, в том числе в отношении бывшего лидера «ореховской» ОПГ Дмитрия Белкина и «хозяина бандитского Петербурга» Владимира Барсукова-Кумарина, за каждым из которых тянулся длинный кровавый след, а теперь – и в отношении двух женщин за публикации в интернете.
К слову, потерпевший банкир Александр Ушаков, вряд ли, оспаривал факт давно погашенной судимости по трём статьям УК. Общеизвестно, что банки, где он работал – «Стройбанк» и «Росэнергобанк», заканчивали банкротством в 2006 и 2017 годах. А счёт потерянных средств был на сотни миллионов! А потом он же устроился в ПСБ – солидный оборонный банк. Может тут общественная опасность была? Или кого-то из силовиков заинтересовала видимая схожесть с коммерческим подкупом его желания выйти на контакт с каналом и приостановить публикации? Нет. Но, кажется, он сам себя уже опубличил в этой истории больше чем хотел. О его достижениях подробно написали все ведущие деловые издания страны.
Сейчас Александра Баязитова и Ольга Архарова находятся в одной из пермских колоний, где ожидают апелляции, надеясь если не на отмену чрезвычайно сурового приговора, то хотя бы на его смягчение. Однако складывается впечатление, что система уже списала обеих и постарается про них как можно скорее забыть.
Важнее, чем валежник
На чрезмерно жесткий приговор по «делу тереграмщиц» обращают внимание многие: и представители Совета по правам человека при президенте РФ, и депутаты Госдумы, и журналисты, в том числе федеральных СМИ и телеканалов. Так, главред RT Маргарита Симоньян неоднократно поднимала этот вопрос в прямых эфирах. Депутат Госдумы (а до того – журналист) Александр Хинштейн также заявил, что считает вынесенный приговор «излишне суровым». А член СПЧ Кирилл Кабанов прямо назвал этот приговор негуманным. И даже председатель СК РФ Александр Бастрыкин, по словам Симоньян, выразил недоумение о сложившейся ситуации с ответственностью журналистов по такой статье как «вымогательство».
Позиция по этому поводу первого лица также хорошо известна. О чудовищной несправедливости в деле Архаровой и Баязитовой журналисты публично рассказывали Владимиру Путину во время его прямых эфиров, и он недвусмысленно высказывался о необходимости пересмотра и гуманизации соответствующей статьи УК. Президент также неоднократно высказывался о необходимости гуманизации законодательства по ненасильственным преступлениям, особенно в отношении женщин. (Отметим здесь, что у Александры Баязитовой имеются хронические заболевания, из-за которых её пятилетний приговор может оказаться на самом деле смертным).
Но депутаты Госдумы, похоже, заняты действительно насущными проблемами: вот, например, 1 марта в парламент внесен законопроект, упрощающий сбор валежника для собственных нужд. Причем это уже восьмая попытка придать сбору дров для печного отопления домохозяйств понятный легальный статус в виде единых для всей страны правил сбора валежника. Нет, серьезно? Неразбериха с дровами важней, чем неразбериха с человеческими судьбами и жизнями?
Увы, но на данный момент приходится констатировать, что это, скорее всего, так. Реальные преступники, доказанно виновные в смерти людей, получают едва ли не символическое наказание, в то время как никого не убившие женщины отправляются в колонию фактически за то, что «рассказали лишнее». Даже те депутаты, которые публично выступали в защиту осужденных, почему-то не могут инициировать изменения в законодательство по одной-единственной статье УК, разработанной под реалии 30-летней давности.
Быть может, кому-то выгодно сохранить возможность легко и быстро отправлять неугодных журналистов и блогеров в «места не столь отдаленные» на такие чудовищные сроки?
Редакция внимательно следит за перипетиями на алкогольном рынке России. У нас были расследования по темам серого розлива, ухода от НДС, о поддельных заводах. Суммы недоплат – миллиардные. И это при ЕГАИС и детальном контроле за НДС! И что? Тишина! СКФО будто плавает в подобных схемах. На днях издание расследовало поставленные на поток банкротства в «прокладках» алкоимперии в Республике Северная Осетия – Алания. При схожих схемах дробления вместо крупных заводов появляются мелкие разливайки, отдельные «предприниматели» решаются на левых поставщиков ради копеечных выгод. Получается возвращаемся к тому, с чего начинали текст. Осуждённые по делу яблочной газировки «Мистр сидр», должны были догадываться о том, что рискуют здоровьем. Они же не покупали в белую спирт. В итоге оказалось, что разливали яд. Ради копеечного дохода в своей компании. Но те кто встроил их в сбытовые цепи – преследуют цели гигантских доходов. Результат? Смерть людей ради наживы. И что? 3,5 года колонии? Разве можно это сравнить с сегодняшними заключёнными не опубликовавшими текст в мессенджере?
Адвокат Эдуард Редькин
По сути обсуждается та проблема, почему ненасильственное вымогательство в особо крупном размере (ч.3 ст.163 УК) в ряде случаев может наказываться строже, чем насильственное в крупном размере (ч.2 ст.163 УК). Логика законодателя в том, что строже – потому что вымогаемая сумма больше, а про элемент насилия в ч.3, действительно, почему-то забыли. К сожалению, проблема неразграничения насильственных и ненасильственных преступлений проявляется еще острее, когда еще на стадии предварительного расследования (то есть, даже без установления вины в содеянном, которую установит впоследствии только суд) аналогичным образом без разбору заключают под стражу в СИЗО всех подряд лишь по критерию «подстражности» вменяемой статьи (ст.108 УПК): если наказание по вменяемой статье свыше трех лет лишения свободы – то и добро пожаловать в СИЗО. Тем не менее, ещё в июне 2023 года сам Пленум Верховного Суда (а выше и авторитетнее, чем Пленум, судейского органа у нас нет) уже внёс законопроект в Думу о разграничении насильственных и ненасильственных преступлений в УПК – пока лишь для целей применения этих понятий при заключении или незаключении под стражу. Можно надеяться, что, после закрепления этой новеллы хотя бы в УПК, она постепенно перекочует и в соответствующие статьи Уголовного Кодекса.